В дни великой государственной разрухи, в дни братоубийственной гражданской войны, когда рушилось сознание необходимости сохранять прежде всего порядок, хотя бы и при самых незначительных свободах, Всероссийский Церковный Собор вынес решение о восстановлении патриаршества и избран Патриарх. Этим чрезвычайной важности актом Собор напомнил и подчеркнул безрелигиозному государству вечную истину, что без принципа власти, без осуществления не только ее обязанностей, но и прав, не может прожить страна нормальною жизнью и одной минуты.* Опущено изложение соборных деяний.

Власть, и ограниченная до максимума, все же есть власть, обязанная стоять на высоте своего служения благу всей страны, а не классовым группам. Отступление от этого положения и привело Русское государство к анархии, в которой гибнет все духовное и материальное достояние России, нажитое потом и кровью того же самого народа в течение целых веков. Церковная жизнь наша во многих отношениях также переживает разруху, ибо нежелание считаться с каноническим устройством Церкви или легкомысленное отношение к канонам повело к тому, что многие члены великого тела Церкви Христовой забыли о своих обязанностях и жадно потянулись за правами, им не принадлежащими. Анархия уже успела принести плоды и в церковной жизни и совершенно перепутать положение в Церкви епископа, клира и мирян. Под видом обновления церковной жизни в эту церковную жизнь было много привнесено политического элемента, как раз того, что никак не может быть приложимо к Церкви. И если бы Церковный Собор отверг восстановление патриаршества, а остановился бы на коллегиальном управлении, то дальнейшее наше церковное строительство неизбежно пришло бы к еще большему насаждению протестантизма. Благодарение Господу Богу, — всенародный церковный разум устоял против искушения ввести парламентарный образ правления в церковную жизнь и, не нарушая соборности, дал многострадальной Русской Православной Церкви главу в лице Патриарха. Теперь религиозное чувство русского народа удовлетворено, мы имеем духовного отца. Чем будем лучше мы, его дети, тем лучше и сильнее будет он, — все за одного и один за всех; наше общее соборное чувство, сознание единства, наш общий соборный разум — будут Патриарху лучшей опорой в его водительстве нами по пути к нашему спасению, по пути отстаивания нашей матери-Церкви, ее достоинства и прав. И может быть, теперь-то и раздастся истинный церковный голос, который будет услышан всей православной Россией, ибо он будет исходить не от безличной коллегии, а от живого лица, воспринявшего вместе с патриаршей мантией и все наши боли и скорби. Он — пастырь овцам… овцы слушаются голоса его… идет пред ними, а овцы за ним идут. Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец… он знает своих и знают его. Патриаршество — это крест, это подвиг, это бесконечная любовь до самопожертвования.

Не самовластием, выходящим из границ присущих Патриарху прав, а осуществлением образа Христа, умывающего ноги своим ученикам и изгоняющего из храма торгующих, Патриарх может совместно с соборностью действительно умиротворить нашу церковную жизнь. Расцвет же религиозной жизни умиротворит и жизнь общественную, по крайней мере в области духа и нравственности, а тогда успешнее будет идти и христианизация «мира, лежащего во зле», в чем особенно теперь нуждается наша исстрадавшаяся Родина.

Член Церковного Собора В. Бахметьев.

Опубликовано: Всероссийский церковно-общественный вестник. 1917. 8 ноября. No 139.