Как и следовало ожидать, противники патриаршества на Церковном Соборе, теперь совершенно изолированные и оставшиеся в ничтожном меньшинстве, потеряли всякое душевное равновесие и уже не разбирают средств в борьбе. Во главе их — неуравновешенный профессор Титлинов, истовый друг и вдохновитель Львова, и такой же, как и Львов, психически нездоровый тип вырожденца. На Соборе львовцы, объединившиеся около Титлинова, принимают все меры к тому, чтобы как-нибудь сорвать, затянуть, отодвинуть вопрос о патриаршестве, вплоть до открытых мечтаний о том, что Собор «разгонят» (любимый прием Львова и львовцев в их отстаивании «свободы» для Церк ви) или он сам разойдется из-за недостатка средств содержания. Как кабацкие «аблакаты» самого низкого разбора, львовцы во главе с Титлиновым устраивают скандал за скандалом в заседаниях соборного Отдела о высшем церковном управлении, где и обсуждается вопрос о патриаршестве. То они требуют переголосовать вопрос; то выбирают моменты, когда большинство сторонников патриаршества заняты богослужением, и в это время, собираясь все до единого, пытаются провести свои постановления против патриаршества; то затягивают суждения и заседания Отдела бесконечными формальными придирками к председателю; то пытаются шумом и визгливыми выкриками болезненно неуравновешенного и озлобленного Титлинова вынудить Отдел на те или другие решения относительно нового направления вопроса, то требуют для себя особого докладчика и т. д. без конца. Титлинов употребляет и орган церковный, ему неосторожно вверенный Львовым, именно «Всероссийский церковно-общественный вестник», на агитацию против Собора и патриаршества, не замечая всей бестактности такого приема, и наконец, не довольствуясь всем этим, выступает теперь и в прессе московской все по тому же вопросу. Пред нами статья Титлинова в «Русском слове» от 27 сентября настоящего года. Если эта статья совмещает в себе всю артиллерию, выдвинутую противниками патриаршества, то нельзя не поздравить защитников патриаршества с их огромным моральным успехом. Говорим это потому, что Титлинов сосредоточил в своей статье сплошь лживые и неверные сведения исторические, которые нетрудно поколебать человеку, знакомому хотя бы только с учебниками средней школы, затем провокаторские призывы и угрозы, с целью направить против Собора революционную демократию, и даже отборные ругательства, «договорившись до дурака»…В самом деле, объявлять и заявлять, что патриаршество явилось в истории Церкви «довольно поздно», и не говорить, когда же именно, — это не значит быть точным, а называть V христианский век, когда патриаршество занесено уже в канон как определенный термин, — по сравнению с IV, когда впервые христианство стало дозволенной религией, и с XX, когда идет теперь речь о патриаршестве в России, — называть V век «эпохой позднею» — это не значит быть научно-добросовестным, а значит одно: рассчитывать только на невежество неосведомленных в истории Церкви читателей. Говорить далее о том, что патриаршество в России было недолговечно, всего одно только столетие, и этим аргументировать против патриаршества — это опять значит рассчитывать на неосведомленность читателей и недобросовестно скрывать факт, что в России до патриаршества митрополиты Всероссийские фактически были патриархами, а вовсе не епархиальными только начальниками, носящими митрополичьи титулы, как это видим ныне. Значит, и правление первоиерарха (и в этом весь вопрос, а не в титуле) продолжалось в России не одно столетие, а по крайней мере шесть или семь столетий. После quasi научных справок у Титлинова идут ссылки на практические соображения. Уже он грозил Собору, что правительство «разгонит» Собор в случае решения восстановить в России патриаршество. Но заявления представителей правительства на Собор опровергли такие угрозы. Теперь Титлинов грозит, что общественное течение в России против патриаршества. Это опровергается тем, что, даже по заявлению «Русских ведомостей» (см. No 28 сентября), представители общественности в России, участники Собора, стали за патриаршество. Титлинов в этом случае поторопился своим суждением, хотя оставил себе и «классическую дверцу» для отступления: он, не страшась оскорбить весь Собор, замечает в своей статье мимоходом, что члены Собора не являются истинными представителями общественности, между прочим, вследствие своей… религиозности. Ясное дело, Собор должен действовать под диктовку маловерующих или неверующих людей. Дальше уж некуда идти в борьбе и в отстаивании своей позиции. Думается, однако, и себе самому Титлинов неприметно выдал надлежащий аттестат на маловерие, да и своих единомышленников, что называется, «посадил» в особо красивое положение. Наконец, Титлинов доносит по начальству, т. е. революционной демократии, что идея патриарха, как «единоличного» представителя исполнительной власти вместо коллегии, является выражением монархических тенденций. Расчет здесь явно недобросовестный и провокаторский: Титлинов науськивает и желает натравить большевиков против Собора и даже толкнуть их на насильственные и враждебные по отношению к Собору выступления. Это значит уважать и беречь Собор! Но и аргументация здесь недалекая, и просто нелепая, ибо ее с тою же силою можно направить и против должности верховного главнокомандующего в армии, и против должности президента республики. Неужели же республиканец Титлинов мыслит республику без президента? Едва ли он дошел до таких политических перспектив. Пред нами просто прием самого обыкновенного политического доносительства и объюродевшей злобы. В конце своей статьи Титлинов доходит уже до полного неприличия и цинизма и, ссылаясь на профессора Голубинского, заявляет, что будущий патриарх за то, что согласится быть патриархом, сам назовет себя потом… дураком. Так и договорился Титлинов, действительно, до дурака, каковое именование ему и можно предоставить, но уж не ожидая будущего времени. Во всяком случае, все это не приемы серьезного и честного спора и выяснения столь важного вопроса. Донос, ложь и ругательства — признак не силы, а слабости. В заключение повторим мысль, уже высказанную нами в первой на-шей статье о патриаршестве в России. Вопрос о патриаршестве — это нечто подобное химическому реактиву, который имеет свойство сразу разделять вещество на определенные элементы. И в данном случае на вопрос о патриаршестве мы имеем такого рода реактив: все церковное, святопреданное, религиозное — все, что стоит за порядок и дисциплину в Церкви, за чистоту учения и жизни по учению православному, стоит и за патриаршество. И все, что приветствует смуту, анархию пли отстаивает свои личные дела и делишки, свои мелкие интересы, — все это построено против патриаршества. Есть и такие мудрецы-дипломаты, которые заявляют, что, ничего не имея принципиально против патриаршества, они возражают против него потому, что среди наличного епископата не находят лица, достойного занять патриарший престол. Но и здесь, в таких суждениях, одно лицемерие. Они никогда не найдут достойного. Но прежде всего, по бесспорному канону, патриарха избирают только епископы. А затем, среди епископов и теперь есть старейший митрополит, первоприсутствующий Св. Синода, Киевский владыка. Человек бесспорно чистый и честный, строго православных воззрений и высокой личной жизни, о котором даже хульник Львов выражался, что этот архипастырь ничем себя не запятнал, — он, вероятно, и явится лучшим, бесспорным кандидатом, совершенно притом естественным для занятия патриаршего престола, на котором и сойдется весь епископат. Если же потребуется патриарх с Московской кафедры, то и ее занимает теперь архипастырь, достойный и нравственно безупречный, не причастный ни к распутиновщине, ни к еще более худшей, чем распутиновщина, львовщине. Люди кротости духа, осторожности и несумнительной преданности православию для избрания теперь первого по времени патриарха в России — самые подходящие кандидаты.

Опубликовано: Московские ведомости. 1917. 29 сентября. No 214