2 февраля, в день Сретения Господня, еще во время литургии в семинарском храме, совершавшейся, как и каждый день, архиерейским служением, пронеслась ужасная, передаваемая шепотом, весть о том, что высокопреосв[ященный] митропо ит Владимир убит в Киеве 25 января. Подробностей никаких не передавалось. После обедни стало известно, что это ужасное сообщение почерпнуто из газет, но также без всяких подробностей. Все живущие в семинарии члены Собора (в семинарии живет и большинство приезжих епископов) очень волновались этим известием, подробно выспрашивали всякого приходящего из города в семинарию: некоторые из приходящих утверждали, что это только газетная утка; некоторые же, бывшие в этот день на патриаршем служении в Храме Христа Спасителя, сообщали, что св. Патриарх, когда к нему обращались с вопросами по поводу этой газетной заметки, также говорил, что, по всей вероятности, заметка эта не соответствует действительности, так как он до сих пор никакого известия об этом ни от кого не получал. Видимо, все настолько желали, чтобы это сообщение оказалось газетной уткой, что после такого отзыва св. Патриарха все как-то успокоились. Но… оказалось, ненадолго. На другой же день, 3 февраля, утром в газетах появилось уже утверждение этого ужасного события и даже приводились некоторые подробности. С тяжелым, угнетенным настроением пошли мы на общее заседание Собора. Однако и здесь сведения об этом убийстве, в разговорах между членами Собора, не выходили за пределы газетных известий. Около 12 ч[асов] д[ня] на Собор прибыл св. Патриарх. Занятия Собора были прерваны и св. Патриарх в своем экстренном, внеочередном заявлении сообщил Собору о полученном им официальном докладе об убиении высокопреосв[ященного] митр[ополита] Владимира. Из доклада этого видно, что 25 января, в 7–8 ч[асов] в[ечера], в лавру явились пятеро вооруженных солдат и, узнав, где помещается митрополит, пошли к нему, воспретив лицам, живущим в лавре, идти за ними. В помещении митрополита трое из этих солдат остались у дверей помещения и никого не пускали к митрополиту, а остальные двое вошли в покои. Слышно было, как они грубо требовали от митрополита выдать им какие-то деньги, затем принялись делать обыск у него. В это время, из разговоров с оставшимися вне помещения солдатами, выяснилось, что им будто бы было приказано отобрать от митрополита около миллиона руб. казенных денег. После же обыска из переговоров солдат выяснилось, что никаких таких денег у митрополита не оказалось, а отобрано было лишь около ста рублей личных денег митрополита. После обыска солдаты приказали ему одеваться и идти с ними в Комиссариат. Митр[ополит] Владимир на это сказал им: «Вы лучше убейте меня здесь, я желаю умереть здесь, в лавре». На это солдаты грубо отвечали ему: «Ну, нечего разговаривать, собирайся и иди за нами». Митрополит, уступая насилию, оделся и вышел с солдатами. Здесь, на лестнице, ожидали его немногие из живущих с ним лиц, совершенно растерявшихся от внезапности всего происходившего. Проходя мимо этих лиц, митрополит простился с ними, благословил их и пошел за солдатами. Следовать за ними солдаты всем строго запрещали под угрозой штыков. Куда затем солдаты водили мит ро по лита, неизвестно, но на другой день он был найден лежащим в саду вблизи лавры уже убитым и раздетым. На теле его оказалось две пулевых раны и несколько ран штыковых; штыковые раны оказались даже на лице его.Это ужасное сообщение св. Патриарха было выслушано Собором при гробовом молчании. После этого тут же св. Патриархом в сослужении присутствовавших на Соборе митрополитов и некоторых епископов была отслужена панихида по убиенном. Пели панихиду всем Собором. По окончании панихиды объявлено, что всенародное поминовение убиенного митр[ополита] Владимира назначается в Храме Христа Спасителя во вторник, 6 февраля, патриаршим служением. В этот день, невзирая на то, что день был будничный, Храм Христа Спасителя был переполнен молящимися всех возрастов и всех состояний, от простолюдина до интеллигента. Заупокойную литургию служил св. Патриарх в сослужении с двумя епископами, на панихиду же кроме этих епископов вышли с св. Патриархом митропо ит Арсений, архиепископ Константин и др. епископы. Во время панихиды все молящиеся стояли с возженными свечами. Очень многие стояли со слезами на глазах. Во всех храмах первопрестольной служатся сорокоусты по убиенном митрополите, а вместе с ним поминаются и все священнослужители, убитые в разных городах и весях России как в дни настоящей междоусобной гражданской войны, так и при нападениях на православные храмы. Помимо всеобщего поминовения в Храме Христа Спасителя, на 15 фев р[а ля], в 4 ч[аса] дня, было назначено торжественное общедоступное заседание Всероссийского Церковного Собора, в Соборной палате Московск[ого] епархиального дома, посвященное памяти убиенного митр[ополита] Владимира, каковое заседание и состоялось в указанный день. Кроме того, Священный Собор в заседании своем 14 февраля постановил послать в Киев особую комиссию для расследования дела об убиении митр[ополита] Владимира и выяснения того отношения, какое было проявлено братией Киево-Печерской лавры при означенном обыске и аресте почившего. В составе этой Комиссии были избраны архиепископ Тамбовский Кирилл, архимандрит Матфей и член Собора от мирян С. П. Руднев.В назначенный день 15 февраля Соборная палата с 3 час[ов] дня стала уже наполняться публикой. К 4 час[ам] д[ня] палата была переполнена. Все места членов Собора и даже все проходы между этими местами были заняты и переполнены публикой. Многим членам Собора пришлось поместиться уже в соборном храме. Ровно в 4 ч[аса] д[ня] прибыл в палату св. Пат ри арх. Все присутствовавшие как один встали и пропели входную «Достойно». Св. Патриарх проследовал в алтарь, откуда, облачившись, вышел в храм в сопровождении сослужащего духовенства, и началась панихида. Пел хор ревнителей общего церковного пения, а вместе с ним и все члены Собора и многие из присутствовавшей публики. Патриаршее служение, торжественно-печальная обстановка, общее стройное пение — все это создавало глубоко-умилительное настроение у присутствующих. Каждый раз при словах возгласов «убиенного священномученика высокопреосвященного митрополита Владимира», произнесенных протодиаконом густым, органистым, отчеканивающим каждое слово голосом с трогательным, печальным волнением, — слова эти как молотом били по первым и, как тягостный укор, щемили сердце угнетающим сознанием, что в этом зверском отцеубийстве немалая доля вины падает и на нас самих. Это угнетающее сознание вызывало у многих слезы на глазах, а когда все, опускаясь на колена, запели «Со святыми упокой», то в пении слышались горько рыдающие ноты. По окончании панихиды, св. Патриарх открыл заседание краткой речью, в которой, помянув почившего, указал на значение этого собрания как на посильный венок на гроб почившего.
Вслед за св. Патриархом, с первой речью выступил высокопр[еосвященный] митрополит Новгородский Арсений. Как близко знавший убиенного митр[ополита] Владимира, митр[ополит] Арсений обрисовал личность убиенного как иерарха, обладавшего от природы истинным стремлением, кротостью, терпением и любовью к ближнему и в то же время — непоколебимо твердого в своих убеждениях. Все эти черты характера убиенного иерарха, вместе с прирожденной скромностью и застенчивостью, у многих, кому приходилось иметь с ним не постоянные, а лишь случайные, и притом чисто официальные сношения, вызывали суждения о нем как о человеке строгом и не общительном. Между прочим, указанные скромность и застенчивость убиенного иерарха, вместе с непоколебимой твердостью в своих убеждениях, по словам митр[ополита] Арсения, нередко тяготили и самого почившего, в особенности в бытность его на Петроградской кафедре, куда он с большой неохотой переходил из Москвы, приняв этот перевод только как послушание; причем он и сам даже говорил, что в Петрограде, — где в то время нужны были не эти душевные качества, а только «политичность», — он не может прийтись «по вкусу», что в действительности и оправдалось, вызвав перевод его в Киев. Тем не менее лица, близко его знавшие и видевшие бесчисленное множество примеров из его жизни, свидетельствовавших о прекрасных и истинно христианских качествах души его, всегда и неизменно проникались глубочайшим к нему уважением, что и подтверждается как нельзя более тем, с каким искренним сожалением, любовью и сердечностью провожали убиенного иерарха бывшие его паствы при оставлении им кафедр Новгородской, Московской и Петроградской.Речь высокопр[еосвященного] митр[ополита] Арсения закончилась общим пением «Со святыми упокой».После митр[ополита] Арсения говорил архиепископ Кишиневский Анастасий, бывший викарным епископом в Москве в бытность там убиенного митрополита Владимира.Он также, как и митр[ополит] Арсений, засвидетельствовал о прекрасных, истинно христианских качествах души покойного, обрисовал в своей речи его неутомимую и многоплодную общественно-просветительную деятельность по Московской епархии. Засим епископ Черниговский Пахомий, присутствовавший вместе с убиенным иерархом в Киеве на Украинском Церковном Соборе, в своей речи обрисовал отношение почившего к этому Собору, указал, насколько болела душа почившего в предведении возможности отделения Украинской Церкви, какие усилия были приложены почившим к водворению мира, любви и согласия между участниками этого Собора и какую искреннюю радость и душевное удовлетворение высказывал почивший, когда его труды и истинно отеческие заботы в этом направлении увенчались полным успехом и Украинский Собор почти единогласно постановил остаться в полном единении с Всероссийскою Церковью. Вслед за епископом Пахомием выступил епископ Челябинский Серафим, который в своей речи обрисовал многоплодную просветительную и миссионерскую деятельность убиенного митр[ополита] Владимира в бытность его на Самарской кафедре, отметил то всеобщее глубокое уважение и любовь, которые проявляло к нему все население Самарской епархии и которые особенно выразились при проводах его из Самары, когда многие плакали, прощаясь и расставаясь со своим любимым архипастырем. Затем член Собора от Петроградской епархии про то иерей П. А. Миртов в своей речи указал на деятельность почившего иерарха в деле насаждения трезвости в народе. Делу этому почивший придавал громадное значение и, болея душой за православный русский народ, все более и более терявший образ Божий в развивавшемся пьянстве, много положил сил и личного труда по учреждению и организации различных обществ трезвости. После прот[оиерея] Миртова выступали с речами и другие лица, дорисовавшие светлый облик почившего иерарха. Заседание закончилось в 8 ч[асов] веч[ера] общей молитвой, и все присутствовавшие уходили домой с горестным сознанием той угнетающей укоризны, которая вылилась в народной поговорке: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем». Действительно, какой ужас должен был объять каждого истинного православного христианина при известии об убиении нашего маститого архипастыря, высокопр[еосвященного] митр[ополита] Владимира! Весь ужас заключается, конечно, не в том, что так зверски был убит он. Несомненно, ниспосланная ему Господом мученическая кончина удостоит его только более драгоценного венца в Царствии Небесном! Весь ужас заключается в том, что Господь, в праведно движимом на нас гневе Своем, угасил один из светильников нашей Православной Церкви Российской. Ужас весь в том, что, несомненно, это является последним и самым грозным предупреждением Божиим о надвигающейся на нас окончательной погибели! Ведь этих светильников Церкви нашей у нас немного, и если гнев Божий лишит нас всех наших светильников, то ясно, что мы еще и здесь, на земле, будем ввержены во тьму кромешную. Еще больший же ужас в том, что мы, православные христиане, как будто даже и не сознаем того, что мы все с большей и большей быстротой катимся в пропасть безбожия и анархии, а вместе с тем и к вечной погибели! Помоги же нам, Господи, в память почившего убиенного иерарха, поскорее опомниться и возродиться к новой светлой жизни под сению нашей Православной матери-Церкви и под мудрым водительством наших духовных пастырей, этих светильников Церкви пресветлых!
Член Всероссийского Церковн[ого] Собора от Самарской епархии Ник. Иосиф. Спасский. Г. Москва, 18 февраля 1918.
Опубликовано: Самарские епархиальные ведомости. 1918. No 6. С. 244
